На дворе стоял февраль с его лютыми морозами и свирепыми ветрами, в общем всей той зимней «прелестью», которой и обладал этот месяц, завершающий зиму.
В этом году февраль был именно таким, каким его привыкли видеть в наших краях старики и о каком говаривают народные приметы и сказания.
Наступил новый день, на первый взгляд, совсем не примечательный. Так же поздно встало солнце, а затем, моментально скрылось за серыми снежными тучами, за окном те же сугробы и за воротами брешут без причины соседские собаки. Все как обычно!
Дашенька проснулась рано, как всегда, ни смотря на выходной день. Спешить ни куда не надо, а она и не спешила ни умываться, ни чистить зубы. Вместо всего этого она подставила свой стульчик к подоконнику и, прильнув к окну пристально, с каким то оживленным интересом, стала наблюдать за тем как синица и воробей отбирают друг у друга ни Бог весть где найденный сухарик.
Воробей хохлился, подпрыгивал, и как озорной мальчишка хватал добычу, при этом отпрыгивая в сторону.
При виде его манипуляций, Даша начинала громко смеяться и кричать: «Как смешно прыгнул, мама, смотри!». Говоря это, она спрыгнула на пол и живо изобразила воробья. Затем залезла обратно на стул и продолжила просмотр этого немудреного спектакля.
Как вдруг, откуда то сверху, с дерева, слетела черно-серой стрелой ворона, схватив выпавший из открытого от испуга или от неожиданности клюва воробьишки сухарик, а затем, с важным видом медленно пошагала по двору, всем видом сообщая: «Ну, и что вы мне сделаете?».
Дашуле стало жалко маленьких птичек, особенно синичку, ведь у нее уже дважды отняли такую желанную добычу. Она стала торопливо одеваться, чтобы помочь «бедным птичкам», при этом, одевая комбинезон прямо на пижаму.
Со словами: «Я сильная и смелая», в сапогах на босу ногу вылетела во двор. Далеко ходить не пришлось, поскольку наглая ворона сидела прямо возле крыльца, хитро подглядывая за Дашулькой, как бы говоря: «Чего смотришь, отвернись. Мне добычу спрятать надо».
Немного в стороне сидели синицы с воробьями, не вступая в драку с вороной, но всем своим видом показывая, мол: «Нас много, если захотим, то мокрого места от тебя не оставим!».
Даша смотрела с высоты крыльца за всей этой картиной молча, лишь изредка моргая своими огромными голубыми глазами, боясь пошевелиться, то ли от наглости вороны, то ли от количества все прибывающих мелких птичек.
Вдруг, ворона начала медленными шагами, почти боком, подходить к крыльцу и подниматься по ступенькам. Взобравшись на три ступеньки она положила к Дашиным ногам свою добычу и так же боком спустилась обратно вниз, отойдя, затем, в сторону.
От такой неожиданности, Даша, не нашла ни чего лучшего, чем сказать: «Спасибо!» и улыбнулась вороне. В один миг она забыла о всей своей решительности в желании помочь бедным голодным то ли воробью, то ли синичке. Все ее мысли и внимание были заняты теперь одной, такой доброй и совсем даже не наглой, вороной.
А та, в свою очередь, поглядывая на свою новую знакомую то одним глазом, то другим, ожидала, вероятно какого то ответного подарка и минута ожидания растягивалась в бесконечность.
Наконец то Даша что-то сообразила, сказав: «Я сейчас», а потом зачем то: «Стой здесь, жди меня», осторожно открыв дверь. забежала в дом, крича на ходу: «Мама, дай сосиску». Мама, наблюдавшая за всем этим представлением из окна, сразу поняв, кому необходимо столь щедрое угощение, достала сосиску из холодильника. Довольный ребенок затаив дыхание вышел на крыльцо.
Между тем, ее приятельница, как ни в чем не бывало, ждала свой подарок уже на крыльце. Даша аккуратно положила сосиску перед вороной, сказав коротко: «На», подняла, теперь уже свой сухарик и, довольно улыбаясь, пошла домой.
Так и превратился совершенно обычный февральский день в начало крепкой дружбы между наглой вороной и маленькой девочкой по имени Даша...